В эту тему лучше не заглядывать...

Как-то утром я вышел на улицу и посмотрел по сторонам. Стороны были разные. Одна вела в никуда, другая вела в куда, только никто не знал, что это такое куда. Куда скрывалось в тумане и призывно кряхтело, чвакало, шевелилось большим и толстым, бесформенным телом. Оно было неопределенное и нерожденное, но существующее в тумане, который густыми клубами стелился по траве. Трава была высокая и мокрая, а туман был рыхлый и серый. Куда сидела там в засаде, и ждала зазевавшихся путников. Тот, кто попадал в ее объятья не вырывался из куды никогда.

В куде, хоть она была и в тумане была ясность и определенность, навеянная местом ее пребывания. И хотя на самом деле эта ясность и определенность была иллюзией, возникшей под воздействием галлюциногенного тумана, куда, когда кто-то попадал в нее, становилась сладкой и приятной на вкус, определенной на ощупь и детерминированной по содержанию. В куде было все ясно и понятно, тут не стой, там не кури, плевать здесь, спать там, идти сюда… Жизнь становилась размеренной и предопределенной . Предопределенность вызывала у попавших в куду чувство уверенности в завтрашнем дне, они знали, что будут делать завтра, что послезавтра, что через неделю, через год и так до самой смерти. Но об этом попавшие в куду не думали. Вернее они не понимали этого, а полагали, что мыслят и действуют сами, сообразуясь со своей свободой воли, которую куда отобрала у них подменив мнимыми свободами воли. Как загипнотизированные попавшие в куду бежали, торопились, толкали друг друга локтями, пихали коленями, подставляли подножки, чтобы скорей достичь заветной цели, которую куда определяла для них на дни, недели, месяцы, годы. Куда была ни довольна, ни недовольно. У нее не было человеческих чувств, она просто была и была своим собственным естеством. Она даже не ела попавших в нее людей, не сосала из них кровь, не пила их энергию. Она просто была для того, чтобы попавшие в нее попадали в нее. В ней не было смысла и не было бессмыслицы в обыденном понимании. Она была просто самостью и данностью. У нее даже не было предназначения у этой куды. Куда была куда. А люди были стадом. Просто стадом, даже не обезумевшим, потому что куда ловко подменяла их разум набором действий, причем они даже не замечали, что утрачивали в куде и разум и самость. Это были футлярчики для чего-то, сделанные из костей и мяса. Они были наполнены кровью, лимфой, выделениями желез. У них были глаза, которыми они видели, но на самом деле они видели только передней частью глаз, тоненькой пленочкой в которой отражались навеянные им кудой миражи и галлюцинации, которые они принимали за видеть. А за пленочкой уже не было глаз, данных им от рождения, потому что в куде они исчезали, так как их функция была исчерпана, и глаза превращались в шарики, снаружи покрытые отражающей миражи пленочкой, а внутри наполненными просто сероватой, полупрозрачной жидкостью. Жидкость нужна была для того, чтобы шарики не превращались в нечно иное, потому что тогда изменилась бы форма глазницы, затем скулы, носовая и височные кости и процесс изменения затронул бы все тело. А куда была устроена так, чтобы ничто не менялось и она находилась в гармонии, в гомеостазе. Поэтому глазные яблоки и оставались глазными яблоками, но утрачивали функцию видения. Миражи одних, попавших в куду отражали миражи других, попавших в куду и получался только один единственный мираж, навеянный кудой. Кто попадал в куду и сам постепенно становился миражом отражений желаний таких же как он бесплотных отражений. Постепенно они сливались в одно самоотражение а оно становилось туманом, в котором и скрывалась куда. Незримая, бескрайняя, неосознаваемая куда – которая была кудой.

А была еще никуда. Никуда была седьмой ипостасью куды по розовому лучу только она этого не знала. По розовому потому что она до того как начала быть всегда отождествлялась с маленькими розовыми поросятами, которые валяясь в весенней грязи весело похрюкивали и вертели закрученными хвостиками. Акчуалли эти хвостики имели вихревую природу и могли бы быть описаны общей теорией поля, но поскольку общей теории поля не существовало, они не были описаны ей. Неописание описания общей теории поля для никуды было безразлично, потому что являясь седьмой ипостасью куды никуда была ее бесплотным отражением. Никуда с кудой были инь и янь. Но инь и янь без вы@бонов. Однажды некто обрисовал их но двухмерно, а они были многомерным инем и янем. Но в первом приближении. На самом деле они были нной итерацией, где н было бесконечностью. Они не отдалялись друг от друга и не приближались друг к другу неосмысленным и бесконечным существованием. Но кто попадал в никуду не знал этого, потому что те кто попадал в нее вообще ничего не знали. В отличие от куды в никуде не было определенности, она ничего не детерминировала, а состояла из попавших в нее, которые зависая в ней формировали нечто, что нельзя описать. Они как то двигались, в зависимости от чего-то, но глаза их не стали шариками с отражающей миражи пленочкой, они видели нечто но ни сказать о нем, ни описать его были не в силах, потому что нечто это нечто. Но они видели его и жили в нем, стремясь к нестремлению и убегая от неубегаемого. Они не знали ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра или позавчера. Они просто были в естественной гармонии с никудой, которая сама ничего не знала, да и знать не могла, потому что просто не существовала. Она была несуществующей вечной никудой – никудой.