— Это разве рыбалка? Торчишь тут... Один, как Рабиндранат Крузо. И горючего ни грамма ни внутри, ни с собой. Прям как в песне: "Во поле тверезонька стояла". То ли дело раньше. Раньше вон как сотни две человек на бережок выйдут, как разольют, как вздрогнут, как, блин, крючки аж на тот берег забросят — от это была рыбалка! От это был отдых! Хотя, конечно, всякое тоже случалось. Весной однажды, помню, льдина здоровая с людьми откололась. Сорок шесть человек на ней было. С лишним. Сорок шесть с лишним лунок продолбили и сели. Только девяносто два раза с чем-то там каждый свое глотнули — хрясь! — и поплыли. Ледоход. Март-месяц. Кошка на кошку лезет, щепка на щепку, льдина на льдину. Там у них один шустрый был, ноги, как на палубе, расставил и кричит: "Ребята! Чур, я — капитан!" Они ему, выпимши, говорят: "А куда плывем-то, капитан, блин, в натуре, мать и мачеху едрена в корень, лапти на бок и грабли в сено?" Он им, выпимши, говорит: "Ребята! Все схвачено! Плывем вперед, пока не растает! Как растает, сразу мне доложить". И отрубился. Потому что все водку, а он — тока спирт. Потому что все ближе к вечеру понемногу, а он — двумя горстями с утра. Точней, с детства. Точней, по наследству. Шустрый такой — выпил, сказал, упал, отжался, уснул. Эти сидят, капитан лежит, льдина плывет, удочки стоят — вроде бы все как надо. И вдруг — мост! Прямо поперек реки какой-то дурак поставил. И так, блин, ловко его поставил, что одна опора льдину прямо посередине — хрясь! Пополам. Точней, надвое. Точней, поровну. На одной половине — двадцать два с капитаном, на другой — двадцать два с чем-то, посередке — мокрая вода, впереди — второй мост. Такой же как тот, тока хуже. Потому что опоры чаще и течение быстрей. Что делать? Эти на своей льдине капитана разбудили, поставили, на мост показали, он глянул и говорит: "Ребята! Чтоб мне всю жизнь носки вместе пятки врозь руки вверх на ушах стоять — это мост!" Они ему говорят: "Ты у нас кто? Капитан? Ты у нас, капитан, сейчас якорем будешь. Ежли ничего не придумаешь". Он говорит: "Ребята! Чтоб у меня из горла сразу прямо в штаны лилось — я вас выручу!" Те с другой льдины ему орут: "А нас?" Он им: " Ребята! Чтоб у меня на репе морковная ботва выросла — и вас тоже!" Потом прокашлялся, прямо встал и как заорет: "Поднять паруса!" И куртку на себе расстегнул, и полы руками-то растопырил. И все мужики — тоже. Обе льдины-то — хрясь! — и остановились. Капитан говорит: "Так держать!" И так держит. И все держат. А ветер дует. А льдины стоят. Ветер, значит, дует, все держат, льдины стоят, март-месяц, холодно, ветер дует, до июля еще двенадцать недель, льдины стоят, холодно, все держат, а ветер дует. Полчаса прошло, эти на льдине капитану-то говорят: "Это ты хорошо придумал, козел. Кто ты у нас, козел? Капитан? Ты у нас, капитан, сейчас костром будешь. Подожгем щас тебя, погреемся. Ты у нас, капитан, будешь сейчас одновременно костер, маяк и шашлык. Ежли ничего не придумаешь." Он им говорит: "Ребята! Все путем! Родина о нас помнит! Главное — чтоб мы о ней не забыли. Если щас все дружно гимн запоем — сразу вертолет прилетит." Ну, что делать... Музыки не знают, слова не помнит ни кто, но запели. Громко запели, с чувством. Слов-то не помнят, поэтому в основном матом. Зато громко. И — на тебе! Когда удочками ловили, то ее и не было вовсе. А тут сразу всплыла. От гимна. Крупная такая! С перископом. Люк у ей открывается, фраер такой в белой кепочке вылезает и говорит: "Все! Сдаемся! Только не орите. У нас у обоих акустиков заворот ушей. Вокруг головы. Или вы затыкаетесь, или мы торпедируем. Всем привет." Люк захлопнул, перископ втянул — хрясь! — опять утонула. Только три пузыря всплыли. Из-под "кагора". Им там на лодках спецом дают, чтоб перепонки между пальцами не росли. Вот, значит... Значит, ветер дует, бутылки плывут, льдины стоят, мужики леденеют, лодки не видно, вертолета не слышно, впереди мост, позади февраль, слева ледяная вода, справа — холодная H2O. Эти ему хором и говорят: "Ну, все, корефан! Ну, все, братан! Ну, все, полкан, щас мы с тебя тупым ножиком шкурку снимем, суровой ниткой зашьем, теплым воздухом надуем, будешь ты у нас спасательный плот!" А те с другой льдины этим орут: "Мужики! Имейте совесть! Досмерти-то не бейте! Дайте нам немножко побить!" А он им говорит: "Ребята! Все логично! Все четко! Лед есть лед. Март есть март. Нам всем тут каюк!" С берега им кричат: "Эй, балбесы, ловите конец, сейчас вытащим!" Он своим орет: "Эй, концы, ловите кайф, сейчас вытащат!" Эти на второй льдине орут: "Мы не поняли, ловить или так держать?" С берега орут: "Приседайте, приседайте, а то замерзнете!" С вертолета орут: "Подводная лодка где?!! Где подводная лодка?!!" С моста орут: "Не приседайте, не приседайте, лед проломите!" С подводной лодки говорят: "Да тут мы. А что такое?" Эти на первой льдине кричат: "Земля!" Эти на второй: "Воздух!" Эти на вертолете: "Первый! Первый! Цель обнаружил. Вижу хорошо, даже могу пощупать." С моста кричат: "Мужчины на льдине, распахните пошире, нам не все видно!" Эти на лодке говорят: "Что мы все учебными да учебными? Давайте хоть разок боевыми!" Этот на обе льдины кричит: "Ребята! Выбирайте: либо спокойно тонем, либо сразу в дурдом!" С берега вопят: "Серега, не возвращайся, у тебя жена только что троих родила!" На мосту говорят: "Титаник" помните? Так вот эти гады его своей льдиной и потопили." С берега кричат: "А вот веревочку, веревочку спасательную длинную кому, подходи!" На лодке говорят: "Что мы все обычными да обычными? А ядерными когда?" С моста кричат: "Эй, на вертолете! Можно, я к вам запрыгну?" С берега орут: "Серега, лови конец, вешайся, только что звонили — родила четвертого и уже полпятого!" Этот на льдине, капитан, своим говорит: "Ребята! Отгадайте загадку. Врагу не сдается наш гордый кто?" Серега на льдине говорит: "Итого уже девять. Плюс от первого брака двое. Минус один не мой. Хотя похож. Но не очень. Итого скока?" Ох... Ну, короче, в оконцовочке-то всех их спасли. В смысле, нас. Я-то сам на второй льдине был. На которую вертолет сел. На которую вертолет сел, провалился и утонул. Бы. Если бы на подводную лодку не напоролся. Она как раз в том самом месте за мост зацепилась. Это где сейчас трещина на мосту, вот там. Где кран лежит, который вертолет подымал. Хорошо хоть, никто не погиб. Командир лодки, правда, утопиться хотел, но это уже потом, когда его летчики отлупили за то, что он штурмана отлупил за то, что он сказал, что ручается за то, что можно садиться на льдину абсолютно спокойно. О! Клюнуло! Ничего себе, тянет! Ишь ты, ишь ты, играет! Ну, давай, давай, поиграем! Поводим тебя, поводим... Настоящий рыбак это тот, кому процесс важнее, чем результат. Настоящему рыбаку интересно не поймать, а ловить. Давай, давай, поводи, поводи... Крупно я поймал, крупно! О, смотри-ка, целый косяк плывет! Мужики! Эй! Идите сюда! Здесь клев! Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь... Восемь аквалангистов! Забрасывай, мужики!.. © Евгений Шестаков, www.shest.ru