Много букв, но очень чётко показывает истинное лицо таких пленных. Твари и убийцы, включающие дурака, как только к их жопе приближается паяльник. Спойлер: Истинное лицо Бандерлога Пётр Петрович Вершигора "Люди с чистой совестью" К комиссару партизанского отряда имени 26 бакинских комиссаров вводят невзрачного человека. На нем вылинявшая ситцевая рубаха в полоску, пестрядинные порты и опорки. В руках он мнет изжеванную кепку. — Как фамилия? — Плискунов. Митрофан Плискунов. — Полицейский? — Чаво? — Полицейский, спрашиваю? — Я–то?.. Не–е… Я из охраны… — Чего охраняешь? — Чаво?.. — Ты что дураком прикидываешься? Отвечай толком на вопросы. Что, где охранял? И от кого охранял? — Дак мы здешние, хуторские. Оно известно, у кого хлеба хватат, тому и нужды нет идти на службу. А как у нас не хватат, ну и мобилизовался, значит, по охоте, из–за хлеба, значит, в охрану. Путейскую охрану. На железной дороге. — Винтовку дали? — Чаво?.. Извиняйте… Известно, дали. — Патроны? — Десять штук. — Полицейскую повязку тоже дали?.. — Полицейскую?.. Не… Вот эту дали. Он вытаскивает из кармана замусоленный нарукавный знак. Эрзац–репс, на котором сквозь грязь и пыль проглядывают такие же грязные слова: «Шуцманншафт. «Шуцманншафт. Выгоничи». — Что же ты очки тут втираешь? Значит, в полицию поступил, да еще и добровольно. «Шуцман» мнет в руках замусоленную тряпку и затем в недоумении поднимает глаза, невинные глаза дурака. — Поступил… Мобилизовался, значит, по собственной охоте, потому как дома жена, деток трое, а хлеба нету… — и он разводит руками. — Сколько же тебе хлеба обещали?.. — Говорили, после войны дадут по двадцать пять га. — А сейчас? — Обещали до тридцать кил на месяц. — А давали? — По шашнадцать, а с прошлой недели по двести грамм стали давать. — Не жирно кормят. — Куда там!.. Совсем омманул германец. Усю Расею омманул… И меня тоже… — Ты за Россию не распинайся. Вот что скажи: против кого ты шел? — Я? Сроду я ни против кого не ходил. Я только за кусок хлеба дорогу охранял. — Дорогу. Ну а по дороге кто ездит? Немцы? — Известно… — Против Красной Армии танки везут, войска, снаряды?.. — А везут, известно… — А ты дорогу эту охраняешь от кого? От нас… кто эти поезда под откос пускает. — Так за кусок же хлеба… Жена, деток трое… — Ты мне Лазаря не пой. У всех жена и детки, а это не причина. — Известно, не причина. — Так почему ты против Советской власти пошел? — Я–а? Против? Да ни в жизнь. Я от Советской власти окромя пользы ничего не имел. И чтоб я против Советской власти!.. Да ни в жизнь. — Как же нет… Ну вот меня если бы поймали на дороге, пристрелил бы ведь… — Нет, я в небо стрелял… — Но стрелял же… — Раз на службу поступил… мобилизовался, мобилизовался, значит… — Так и стрелять надо… — Известно… — А говоришь, не против Советской власти… — А ни в жизнь! Вот убей меня бог на этом самом месте, если я хоть думкой, или словом, или еще как… Мы долго сидели молча, не зная, что же делать с этим «чеховским» персонажем, возрожденным новейшей техникой, танками, «юнкерсами» и жандармами в голубых шинелях. Из затруднения нас вывели две бабы, вбежавшие в хату, несмотря на протесты часового. — Поймали ирода, душегубца проклятого! — кричала одна, краснощекая, курносая орловка. — Ну чего хнычешь, чего стоишь, али руки у тебя отсохли? Я бы на ее месте глаза ему из черепка ногтями выдрала… — сказала она, обращаясь к нам. Вторая, бледная, забитая, смотрела большими голубыми глазами, не моргая. Из них беспрерывно текли слезы. Губы ее шептали одно и то же: — Ванюшка, колосок мой… Ой, Ванюшка… Кровушка моя, — шептала она. Затем медленно подошла к Митрофану, глядя ему в глаза. Он вдруг поднял руки, как бы защищаясь. Голубоглазая подошла еще ближе и, закричав истошным голосом: «Зверь, волчина проклятый!» — рухнула на землю без чувств. Краснощекая женщина рассказала нам, что с приходом немцев от Митрофана Плискунова житья не стало в селе. Он собственноручно расстрелял более тридцати бойцов и командиров Красной Армии, пробиравшихся к фронту. А сыну голубоглазой — Ванятке, двухлетнему бутузу, взяв его за ножки, размозжил голову об угол дома. Приговор был ясен. Пока курносая приводила в чувство свою подругу, комиссар вызвал караул, и полицейского вывели. Экземпляр этот человеческий был настолько настолько необычен, что я, по зову любопытства, пошел в лес, где его должны были расстрелять. Митрофан шел, загребая опорками пыль, и оглядывал верхушки сосен скучными глазами, словно надеясь улететь от нас. На опушке его поставили возле ямы. Он повернулся и жалобно взглянул на нас. — Убивать будете? — неожиданно звонко спросил он. — А что же, молиться на тебя? — ответил один из партизан, снимая с плеча винтовку. Митрофан скрипнул зубами и злобно посмотрел на меня. Он ожидал, вероятно, встретить такую же звериную злобу и в наших глазах и, как мне показалось, удивился, увидев только презрение. Я заметил, что под низким черепом этой гориллы вдруг с лихорадочной быстротой заработали шкивы и шестеренки человеческой мысли в поисках выхода. Но было поздно. Бесстрастно поднялись поднялись дула винтовок. Я подумал, что останавливать не всегда приятный, но необходимый процесс очищения земли не стоило… Он видел это и торопился, гнал скудную мысль, как загнанную лошадь… И вот она взяла барьер. — Передайте хлопцам, что Митроха погиб собачьей смертью… — хрипло сказал человек с черепом гориллы. Грянули выстрелы. Он упал на полусгнившую хвою, подогнув ноги и спрятав голову между колен. Выполняя его предсмертную просьбу, я передаю людям его последние слова. Митрофан погиб собачьей смертью.
Ты нездоровый и злой человек. С тобой я разговор закончила. Не примазывайся к русским. Ты - теплолюбивое домашнее растение. Всё. Это вся твоя национальность.
А я не разделяю себя и страну. Мы единое целое. Как я себя с тобой в этой теме веду? Несмотря на категоричные твои высказывания, я стараюсь не обижать тебя, не задевать, а разговаривать с тобой. В том числе и моя. Маленькая песчинка того, что Россия сделала, делает и будет делать - моя заслуга. Да, она крошечная, но моя. Я не хвастаюсь, я горжусь, тем что я русский. Люблю Родину и стараюсь для нее. А кто мне твердил в 90х, что я должен покаяться за совершенное моей страной в прошлом и что я, русский, не должен гордиться своей страной - тот враг. Путин не вся Россия, его личный вклад в нашу страну несравненно выше любого другого гражданина, он лидер страны. Но говорить, о том, что он неприкасаем и не может критиковаться не надо. Девушки твоего возраста могут впадать в крайности, это нормально, однако это не значит, что это верно для всех остальных. На Путина катили бочку - да, при чем в основном по делу. Ну так и изменения произошли, в том числе благодаря этой бочке. Точнее сказать - когда нужно стране. Ерунда - понятие относительное, если лично я чем-то лично тебя обидел - прошу, извини меня, не со зла.
Честер, Вы, наверное, не заметили мой вопрос. Повторю: Подскажите, пожалуйста, сколько одесситов поехало и вступило в ряды ополченцов на востоке Украины? И осталось воевать за свою Родину?
Шутки, хоть и черные, желательно воспринимать более нормально, потому как все-равно мы будем продолжать помогать украинцам своими средствами. Мой вклад в это тоже есть, так что твоя категоричность толкает тебя только на ошибки. Включайся в нормальный дружеский разговор, тогда не будет поводов для псевдовражды.
Слушай, я не знаю, какую мысль хотел донести мне ты, но попробую ещё раз донести свою. Я не пришла сюда вас обоссать. Я не пришла сюда что-либо доказывать. Мне ничего ни от кого не надо было и не надо тем более сейчас. Но говорить мне, нам, что война, которая сейчас идёт на Украине, это наше дерьмо, это низко и это позорно для всех, кому Россия - родина. И просто отвратительно то, что меня принимают за единомышленника Паши после всего .. И с вашего разрешения я пойду здесь тихо умирать, акей ? Только одна просьба - вы не имеете отношения к подвигам своей Великой Родины. Поэтому заканчивайте мнить себя героями, блин.
Ибо не ведают, что творят ) Да лан, я не в обиде, русским от этого я меньше не стану, а прощать - по-христиански. Да и вполне может быть маленькая крупица того, что я делаю дойдет в виде помощи и конкретно Честер тоже, вот это будет красиво ) Главное - хорошая жизнь людей, остальное не так уж важно, пусть ругается, лишь бы на пользу.
Давайте немного сменим риторику? Предлагаю дело: Напишите список того, что нужно направить на Украину из гуманитарки. А мы по стараемся это собрать и отправить (канал тут уже был).
Честер, не ругайся с Мишей, вот это извинение слова настоящего мужчины. Который просит у женщины прощения вне зависимости от того, кто прав в споре. Вам нечего делить с ним. Поверь.
Я перечислила ники, которые разговаривали. С ними разговаривала и я. И ни разу ни на кого из них не наехала. Будьте внимательными и смотрите на всё, а не только на то, что хочется. Извини, шутки дурацкие. Как для здесь.
Лан, буду с тобой поосторожнее. Хорош злиться. Давай по делу. Кстати, шутка была над самим собой, ежели шо.
Такие вот мы ватники и колорады. А Честер....ха, вспомнилось: - Сегодня, Агнесса Ивановна, вы имеете честь познакомиться с типичным представителем современной молодежи. - Да? - Этакая смесь нигилизма с хамством.(с) х.ф "Курьер"
Ну хорошо. Вот у нас есть желание помочь. Гуманитарной помощью, предметами первой необходимости. Ты находишься на Украине. Почему бы не помочь организовать канал гуманитарной помощи тем, кому она сейчас необходима?
.. ты знаешь .. я ни с кем не приходила ругаться. И в мыслях не было. Но говорить гадости в свой адрес и адрес ополченцев не позволю.
Честер, прошу прощения, а могли бы Вы мое сообщение посмотреть и ответить на него? Или у Вас какая-то выборочная реакция на сообщения?