Не знаю, было или нет? Никогда не умоляйте их вернуться... Эта жуткая и просто нереальная история была рассказана моей приятельницей, дамой вполне здравомыслящей и адекватной во всех отношениях, поэтому не верить ей я не могу. Думаю, любой человек, окажись он на ее месте, вполне мог лишиться рассудка. Начну с того, Катерину я знаю достаточно давно и прекрасно помню начало ее романа с будущим мужем Егором. Любовь там была поистине нереальная и всепоглощающая. Очень быстро они поженились, родили двух очаровательных малышей и зажили тихой семейной жизнью. Трагедия случилась через 7 лет: Егор разбился на машине. Лопнуло колесо, когда он спешил домой к семье: на следующий день они должны были уезжать в отпуск на море. Рассказать, как убивалась Катя – нет таких слов… Думаю, только дети смогли удержать ее от необдуманных и необратимых действий. Все мы переживали за нее и старались поддержать, как могли. Однажды, поздно вечером, уложив детей спать и набегавшись по домашним делам, Катя пошла на кухню мыть посуду. Она и раньше мыла ее позже всех хозяйственных дел и на помощь ей приходил Егор: она мыла, он – вытирал и раскладывал, было это у них вроде семейной традиции. Нахлынули воспоминания, и такая тоска ее взяла, что упала Катя на колени перед мойкой и зашлась в беззвучных рыданиях. Сколько это продолжалось, она не помнит. Время было уже далеко за полночь, когда она, наконец, поднялась и подошла к окну подышать свежим воздухом. Надо сказать, что двор дома, где она живет, представляет собой большую площадку с детскими качелями, скамейками и т.д. Напротив ее девятиэтажки стоит еще одна такая же, сзади которой находится автостоянка, там Егор всегда ставил машину, когда возвращался домой слишком поздно. Далее от первого лица. «После пережитой истерики ужасно разболелась голова. Я стояла у окна прижавшись лбом к стеклу, поэтому не сразу обратила внимание на тень человека, который вышел из-за дома напротив и двигался теперь по направлению к моему подъезду. Казалось бы, что тут удивительного: обычный одинокий прохожий поздно возвращающийся домой, но что-то в его походке показалось мне очень знакомым до такой степени, что, боясь верить своим глазам, я стояла как вкопанная и ждала, когда он выйдет из тени дома. Когда это случилось, я прижала руки ко рту, иначе мой крик услышал бы весь дом: это был Егор! Именно он шел по залитому лунным светом двору, совершенно живой и здоровый. Первое мгновение я подумала, что я сплю, потом, что я сошла с ума. По мере приближения Егора к подъезду чувство нежданной радости (мне показалось на миг, что смерть любимого мне просто приснилась) стало сменяться на чувство всепоглощающего страха. Такого животного ужаса я никогда не испытывала, казалось, что если он войдет в квартиру, я умру от разрыва сердца. Егор зашел в подъезд, и я услышала звук поднимающегося лифта. В горле пересохло, а сердце, казалось, сейчас вылетит из груди. Я слышала, как он подошел к двери. Сколько он стоял перед ней – не помню. Время остановилось. И тут я почувствовала, как волосы зашевелились на голове: в замочной скважине послышался скрежет ключа. В голове помутилось, я пошатнулась и схватилась за занавеску, карниз соскочил, сильно ударив меня по голове. Я рухнула на пол без сознания и это, видимо, спасло мне рассудок и жизнь. Очнулась я на полу от сильной головной боли и просто ледяного холода (это в июле-месяце!). Первым делом кинулась в детскую – там, к счастью, было все в порядке. Но заснуть в эту страшную ночь у меня так и не получилось. А ясным летним утром о ночном происшествии ничто не напоминало, кроме головной боли и оторванного карниза. Но тот ужас, который я испытала ночью, я не смогу забыть никогда». Что я думаю по поводу всей этой истории? Возможно, есть в этом мире что-то за гранью нашего понимания и когда близкие покидают нас, как бы тяжело не было, надо оплакать их и отпустить. Ведь Катерина просто жила на кладбище первое время, все время звала Егора, умоляя его вернуться. Но то, что приходило к ней, было вовсе не ее любимым мужем, и она сразу это почувствовала. И теперь, по прошествии времени, приходя к нему на кладбище она говорит: «Я знаю, что на этом свете мы с тобой никогда не встретимся. Но я верю, что на том мы навсегда будем вместе». Автор: Asusena
Скорее всего просто нервный срыв и на его фоне глюки. А вообще в таких случаях ситуацию и правда надо отпускать. Поговорить самим с собой, все осознать и больше к этому не возвращаться. Для оплакивания предоставлены определенное время (40 дней). Говорят еще вещи умершего нельзя хранить дома. Ни в коем случае!
Понимаю. Но мало ли что могло привидится при ударе? Может удар был после того, как посуду помыла, а прогулка, взгляд в окно и шум за дверью - это все последствия именно удара?
А может это вообще глупое совпадение? Пьяный сосед поздно возвращался домой, с пьяну перепутал двери и начал открывать чужой замок. Потом чухнул что ошибся и ушел. А женщине из за переживаний и нервного срыва показалось что по улице шел ее муж. А может у соседа и правда похожая фигура была и походка.
"Пару ночей назад долго не могла уснуть. И устала за день, но так часто бывает, что из-за физической усталости долго не спится, тело ломит, ворочаешься. Вот и я ворочалась. И тут слышу, где-то в прихожей или на кухне грохот, что-то не то упало, не то разбилось. Дёрнулась, повернула голову к двери. И остолбенела. Дверь комнаты была открыта. Вернее, приоткрыта, до половины. Мало того, за дверью свет какой-то непонятный. Рассеянный, белый свет. Я всегда закрываю дверь на ночь. Не люблю спать с открытой, стремаюсь. И тут такой сюрприз! Дома, кроме меня, никого. В лунатизме я не была замечена, да я же и не спала! Лежу, какого хрена, понять не могу. Сглотнула, приподнялась, и тут вижу, в прихожей тень появилась. Появилась и приближается, в сторону моей комнаты. Медленно так. И звуки какие-то. Позвякивание какое-то. Картина маслом. Пустая квартира, в которой ремонт, открытая дверь моей комнаты, из глубины квартиры льётся бледный свет и кто-то медленно приближается в мою сторону, звеня чем-то! Я думала, обделаюсь там на месте в постели же. Лежу, дрожу вся, в стену вжимаюсь. Светильник включить боюсь руку протянуть. Таращусь на тень эту, которая по коридору идёт, и желаю жить сейчас на первом, а не на пятом. Нервы натянуты дальше некуда. А тень эта всё приближается, и позвякивание это ближе всё, ближе. Хочу заорать, а не могу, только выдыхаю. И тут из-за двери фигура показалась. При таком освещении мне было только силуэт видно. Кто-то одетый во что-то длинное, с длинными волосами. Эта фигура тень и отбрасывала на стену прихожки. Когда оно подошло вплотную к моей двери, меня прошибло на молитву. Я начала громко шептать «Господи, помоги, господи, помоги». Не могла остановиться, шептала, как отрешённая. Громче не могла, только сипела. Фигура резко остановилась, метнулась назад и пропала. А я услышала, как разбилось что-то. Рядом, возле порога. Свет этот непонятный исчез, стало совсем темно. Шептать я перестала. Просто сидела, а меня колотило. Не знаю, сколько просидела так. Больше никаких звуков не было. Постепенно начала успокаиваться. Протянула-таки руку к светильнику. Но свет не зажёгся. И только тогда до жирафа дошло, что все лампочки в квартире выкручены. Ремонт капитальный, все дела. Ночами я обычно не просыпаюсь, поэтому ночник мне в принципе и не нужен был особо. Но тогда я сильно пожалела о том, что лампочку вынули и из него. С перепугу, что нельзя включить свет, я сунула руку под одеяло и закуталась в него, как могла. Везде было тихо. В голову полезли мысли, что вся эта херня просто приснилась, а дверь я просто забыла закрыть, когда ложилась. Ну а что, замахалась за день, могла не то что дверь закрыть забыть, а и в туалет сходить. Я начала расслабляться и в итоге уснула. Когда проснулась снова, было уже несовсем темно. Светало. Вставать надо было рано, поэтому, полежав какое-то время, я плюнула и поднялась. Дверь в комнату была так же приоткрыта. Как была в ночнушке, я вышла из комнаты и пошлёпала на кухню. Включила там лампу дневного света. Она единственная на тот момент в квартире могла гореть, её оставили рабочей. Я ею никогда не пользовалась. Не люблю свет этих ламп, не нравится он мне. Но раз другого источника света нет, вариантов тоже нет. Приготовила себе кофе. Пока готовила, нечаянно сбила рукой на пол подставку для ножей. Матерясь, поставила на место, насыпала в чашку сахару и с чашкой этой пошла к себе. Пить кофе на кухне не захотела именно из-за лампы. Может и глупо, но почему-то пугает меня этот свет, с детства пугает. Какой-то он жутковатый. Решила, что донесу чашку до спальни при свете лампы, чтоб не навернуться случайно, споткнувшись о мешок или ящик в коридоре, а потом вернусь и выключу дневку к чертям. Иду к спальне, а сама сахар размешиваю. Идти старалась не быстро, чтоб не разлить. Были как-то прецеденты. Дохожу до своей комнаты, и тут слышу, в комнате шипит что-то. А в проёме двери, насколько могу, вижу, что на постели что-то шевелится. Я не знаю, ноги сами меня на кухню понесли. Чашку выпустила из рук возле комнаты и просто рванула на кухню. Первая реакция. Закрыла дверь, подбежала к окну, на полу под подоконником вжалась в стену и сижу. Сижу, трясусь, всё жду, что сейчас дверь откроется и хрень какая-то на пороге стоять будет, или что под дверью сейчас что-то высунется, и свет этой лампы ещё! Думала, рехнусь там! Просидела так, пока на улице не рассвело достаточно, чтоб видно было и без освещения. Подковыляла к лампе, выключила её. И тут в дверь позвонили. Я думала, меня до потолка подбросит, так я подпрыгнула с перепугу. Днём за работой немного отвлеклась, снова ночная хренотень отошла как-то на второй план. Ближе к обеду вспомнила про первую ночную хренотень, которую я за сон приняла. Знакомый ремонтник меня ещё спрашивал, что у меня с лицом и чего я в одну точку уставилась. А до жирафа просто опять дошло."
"Детство и молодость мои прошли в Новосибирской области. Поселок наш был большой, и располагался в красивых местах. Нам, детям, всегда было раздолье для игр и всяческих затей. У нас ведь не было телевизоров, и прочего всякого. Поэтому мы целыми днями бегали по улице, выдумывая всевозможные игры. Компания была большая и веселая. Весь наш класс был одной дружной компанией. Особенным заводилой, лидером был мой одноклассник Егор. Настоящий сибиряк — красивый, крепкий, румяный, улыбчивый парень. Прекрасный танцор, да еще и на баяне играл отлично. Ну, в общем, первый парень на деревне, как говорится. Мы, девчонки, были влюблены в него поголовно. Даже те, что были из классов постарше. А он ни одну из девочек никогда особенно не выделял, и всегда относился ко всем ровно, по-дружески. Шло время, мы росли. Окончили школу, половина класса разъехались из поселка кто куда — учиться, работать. Егор отслужил в армии, вернулся в поселок уже не мальчиком, а красавцем — молодым мужчиной. Даже замужние женщины провожали его восхищенными взглядами, не говоря уже о невестах поселка, которые ходили за ним «табунами», вздыхая. Он по-прежнему был все тем же веселым заводилой, но никому из девушек предпочтения не отдавал, хотя красавиц у нас хватало. Родители Егора уже всерьез взялись за него: — Жениться тебе, сын, пора, работа есть у тебя, пора остепеняться. Ищи себе жену, а то скоро все бабы в поселке из-за тебя перессорятся, да и свахи местные нас с отцом уже замучили своими намеками. Чуть ли не со списком невест под дверью стоят. А Егор послушает-послушает, да промолчит. Однажды в поселок приехала большая цыганская семья. Не кочевые цыгане, оседлые. Семья большая, детей девять человек. Всех возрастов. Дали им участок, построили они дом, стали жить и работать. С местными не очень общались, с недоверием относились ко всем, держались особняком. Детишки их во дворе целыми днями играли, на улицу не ходили. Все мы любили ходить на местную речку, купались, рыбу ловили, благо ловилась она отлично. Вот и Егор тоже часто ходил рыбачить. В один из жарких летних дней он, искупавшись, растянулся на солнышке возле воды и задремал. Разбудили его отчаянные крики. Он вскочил и увидел барахтающегося посреди реки мальчишку и мечущуюся в отчаянии по берегу девушку, кричащую и плачущую. Егор, не раздумывая, прыгнул в речку и вытащил горе-пловца из воды. Это были дети из цыганской семьи — одна из старших девочек и ее младший брат. Мальчик заплыл далеко от берега, и по какой-то причине стал тонуть. Егор помог мальчишке отплеваться, и проводил его с сестрой до дома. Эту девушку звали Шукар, что по-цыгански значит «красавица». Она и вправду была удивительно хороша: тонкая и гибкая, как веточка. Белая кожа, нежный румянец. Черные густые волнистые волосы до середины бедра, и огромные черные глазищи — омуты, а не глаза. Вот и утонул наш Егор в этих омутах. Совсем пропал парень. Так и ходит за Шукар по пятам. Только ее видит и слышит, больше никого. А она знай себе смеется. Замечательный смех у нее был, как ручеек звонкий. Местные девки на стену лезли от зависти, и трубили на всех углах, что цыганская ведьма Егора приворожила. Родители Шукар как заметили, что за ней русский парень ходит, заперли ее дома, со двора не пускали. Егор чуть ли не поселился у ограды их двора. Целыми днями стоит, смотрит, как Шукар то работает по хозяйству, то с младшими детьми играет во дворе. Отец цыганского семейства не раз гнал его прочь. А Егор, словно пес, отойдет, походит, да опять стоит у двора. Ничего с собой поделать не мог. Раз как-то явился Егор к родителям. Говорит: — Люблю одну девушку, жить без нее не могу. Буду свататься. Родители обрадовались сначала, но как узнали, кого себе сын выбрал, стали его отговаривать: — Что ты, сын, делаешь? Зачем тебе цыганка, неужели тебе мало невест местных — красавиц много, только выбирай. Не нужны нам внуки-цыганята..., — и все в таком роде. Егор же уперся насмерть: — Люблю, жить не могу без нее. Если не на ней, то лучше совсем не женюсь. Чахнуть парень стал. Стал сам не свой. Печальный, неразговорчивый. Мать его пожалела, стала отца уговаривать: — Пойдем к цыганам, поговорим, посмотрим на эту Шукар поближе. Жалко сына. Пропадет парень. Ведь сам на себя не похож. Словно столб соляной, бледный, молчаливый. Как бы он что с собой не сделал, отец. Сердцу не прикажешь. Ну, решили. Собрались идти сватать юную цыганскую красавицу за Егора. Пришли к цыганам. Рассказали все как есть. Но родители Шукар сразу им «от ворот поворот» дали. Красавица Шукар уже, оказывается, давно была просватана за какого-то жениха из уважаемой цыганской семьи. И никто ничего менять не собирался. Мнения Шукар никто не спрашивал, и ослушаться родителей она не смела. Родители Егора хотели поговорить с ней самой, но этого им не позволили. Так и ушли ни с чем... Егор продолжал сильно тосковать. Сколько раз ходил к дому цыган, чтоб хоть посмотреть на Шукар, но ее теперь даже и во двор не выпускали. Заперли, как в крепости. Сломался парень. Стал пить. Родители правдами и неправдами уговорили его уехать из поселка. Егор завербовался на работу на какую-то большую коммунистическую стройку тех лет и уехал. Вскоре в поселке сыграли шумную цыганскую свадьбу. Муж увез Шукар из тех мест, куда — неизвестно. Прошло несколько лет. Егор приехал к родителям с молодой женой. Тихая, милая такая девушка Люба. Жили мирно, не ссорились. Только детей все не было у них. Сильно Любовь горевала по этому поводу. Ездила лечиться и в больницах, и к бабушкам всяким ходила. Все без толку. Время шло. В цыганской семье дети повырастали, разъехались. Родители состарились, и кто-то из детей их забрал жить к себе. Большой цыганский дом опустел и стоял с забитыми окнами. А Егор, как мимо этого дома идет, остановится, задумается, сдвинет брови, да так и стоит подолгу. О чем-то своем думает. Вот раз шел он, как обычно, с работы. Смотрит — в цыганском доме досок на окнах нет, свет горит. Он, сам не ведая, что делает, зашел в калитку, постучал в дверь. Дверь открыла... Шукар. Все такая же красавица. Егор зашатался как пьяный. Побледнел. Не смог ничего сказать, молча развернулся и ушел. Он-то был уверен, что смог забыть ее, а оказывается — нет. Увидел ее — как ножом по сердцу резануло. А вернулась Шукар в поселок потому, что овдовела. Убили, говорят, мужа ее. У нее к тому времени подрастало двое маленьких детей. Она решила вернуться в родительский дом. С этого вечера пришел конец покою в семье Егора. Снова, как много лет назад, ходит он сам не свой. Стоит у двора Шукар. Жена его, Люба, от тоски воет, на коленях перед ним стояла, уговаривала уехать. А он, как помешаный, все твердит: — Прости, Любаня, не смог я забыть ее. Я теперь или с ней буду, или мертвый буду. А Шукар с Егором даже не говорила, не подпускала его к себе. Только ему от этого не легче. Тогда Люба пришла к Шукар, бросилась ей в ноги. Стала просить уехать. Шукар не согласилась. И случилась тогда большая беда. Раз ехал Егор с женой из города, и вдруг завидел на дороге Шукар с детьми. Они шли на реку. Шукар хлопала в ладоши и пела веселую цыганскую песню, дети смеялись и приплясывали босыми ножками. Егор резко затормозил, выскочил из мотоцикла, на котором они с женой ехали, бросился к Шукар, обхватил ее крепко и зарыдал, как зверь дикий завыл. Кричит: — Шукар, не могу я так жить больше! Пожалей ты меня, черно у меня перед глазами, не вижу света белого. Люблю тебя! Безумно люблю, нет мне жизни без тебя! Будь со мной! На руках тебя до конца дней носить стану, следы твои целовать! Детей твоих усыновлю, воспитаю как родных! Люба, слыша и видя это, сидела бледная, как смерть. Дети плакали от страха. А Шукар спокойно и тихо сказала: — Прости меня, Егор. Не могу я быть с тобой. Дороги наши в разные стороны идут. Я любила тебя, и страдала, когда меня замуж выдали. Да только теперь уже поздно. Не хочу я тебя с женой разлучать, она тебе еще сына родит. А я уеду, подальше от беды. Ты, Люба, тоже прости. Не виновата я перед тобой ни в чем... Егор как это услышал, обезумел вовсе. Кричит: — Будь ты проклята, цыганская ведьма! Все сердце ты мне изорвала, жизнь погубила, не прощу тебе! Пожалеешь, стерва. Кровавыми слезами отплачешь за то, что поиграла мной! Сказал и, прыгнув на мотоцикл, уехал. С этого времени совсем плохой стал. На работу ходить бросил. Все сидел на крыльце, курил, молчал. Что-то обдумывал. И вот однажды по поселку пронеслась недобрая весть: у Шукар пропали дети. Они часто гуляли одни, пока Шукар работала — но всегда вовремя возвращались, мать их приучила к строгости. А в один из дней они не вернулись домой. Искали всей деревней, не нашли. Приехала милиция, пришли в дом к Шукар, писать показания. Тут дверь неожиданно распахнулась, вошел Егор. Сел, и, не отрываясь глядя на Шукар, стал давать показания. Он рассказал, что это он забрал детей, что был в каком-то помешательстве, что не помнит, куда он их отвел, и что сделал с ними. Шукар помертвела, медленно подошла к Егору. Глаза у нее стали страшные, пустые. Она крепко взяла его за запястья, и долго пристально смотрела ему в глаза в полной тишине. Потом отвернулась и молча вышла из дома. Прибыла поисковая группа со служебной собакой, которая привела по следу к небольшой топи в ближнем лесу. Там след обрывался. Никто так и не узнал, что случилось с несчастными детьми. Шукар тоже пропала, розыск ничего не дал. Люди говорили, что видели ее бродящей вокруг топи, ищущей что-то. А потом она совсем исчезла. Дело закрыли. Егора осудить не смогли, так как признали невменяемым. Он долго был на принудительном лечении в психиатрической больнице. Вернулся совсем седым, стариком, хотя ему еще сорока пяти лет не было. Как и сказала когда-то Шукар, Люба родила Егору сына. А Егор увлекся столярным делом. Целыми днями пилил и строгал что— то в сарае. Никого, никогда не пускал туда. Один раз Люба потихоньку заглянула в сарай, когда Егор там столярничал, и ужаснулась: больше половины помещения занимали сделанные Егором детские гробики. Много. Она тихо подошла к мужу и спросила его: — Зачем это, Егор? — Плачут дети... холодно им, холодно... Видно, что-то он помнил из того, что сделал с детьми Шукар. Когда попытались вынести и уничтожить эти детские гробики, Егор так кричал и бился, что от этой затеи отказались. Егора снова поместили в психушку, где он потом умер. Вот так... Не успела Шукар уехать от беды, как хотела."
"Черная душа Есть у меня подруга — Ксюша. Она мне как сестра, один из самых близких людей в моей жизни. Когда-то очень давно, лет десять назад, с нами приключилась довольно жуткая история, которую мы до сих пор помним так отчётливо, словно это было вчера. Ксения в то время ухаживала за своей умирающей тёткой. Тётя Рита и в полном здравии-то была не сахар, а когда рассудок стал покидать её, началось что-то страшное. Ей всё было не так и не то. Родная дочь Женя перестала с ней общаться много лет назад, так что ухаживала за Ритой только моя подруга. Я помню, Ксюша со слезами на глазах рассказывала мне, как тяжело ей находиться с тётей Ритой, но она не может её бросить или сдать куда-нибудь, потому как совесть не позволяет (всем же известно, что в специализированных учреждениях в нашей стране за стариками нормально не ухаживают). Мне было жалко подругу, иногда я заходила к ней, чтобы помочь в уходе за тёткой. Насмотрелась я там всякого. Тётя Рита кричала благим матом, если ей приносили чуть недосолённый бульон или кидалась всем, что попадёт под руку, когда ей казалось, что кто-то из умерших родственников пришёл за ней и стоит в её комнате. Мне было жутко находиться в квартире тёти Риты. Она проклинала всех знакомых и соседей, чьи имена ещё могла вспомнить. Мы просто приносили ей еду и убирали за ней, стараясь не реагировать на вопли и брань. Ещё у тёти Риты было любимое развлечение: она шарахала изо всех сил по полу и по стенам своей тростью (она всю жизнь хромала, травма детства). Причём, делала она это не для того, чтобы позвать Ксюшу, а просто так. Нравилось ей. Соседи из-за этого жаловались постоянно, ругали мою подругу, что не может уследить за больной. Но что с ней поделаешь? Если трость убрать далеко и тётя Рита потеряет своё сокровище из виду, то начнётся истерика, от которой содрогнутся жители даже соседних домов. Ещё тётя Рита любила повторять нам, что она нас всех переживёт, что мы сдохнем раньше неё и всё в таком роде. Я понимаю, нельзя обижаться на больного человека, она уже не понимала, что говорит и что делает, но тут стоит отметить, что тётя Рита всю жизнь была очень злой. Она постоянно со всеми скандалила, не уживалась абсолютно ни с кем (как я уже говорила, даже родная дочь не смогла вытерпеть её), проклинала всех направо и налево. Не знаю, может быть у неё было какое-то психическое заболевание? А может просто характер такой... Не сбылись предсказания тёти Риты, ей всё-таки не удалось нас пережить. Пришла за ней старушка с косой. Мёртвой Ксюша застала её утром, когда зашла проведать. Начались подготовки к похоронам, всё как положено. Прощаться почти никто не приходил. Оно и понятно: за свою жизнь тётя Рита не нажила ни одного настоящего друга, зато врагов было целое море. Дочь могла прилететь только к похоронам (она жила на Дальнем Востоке). Одну ночку, перед похоронами, Ксении предстояло провести в компании с умершей. Мне стало жалко подругу, тем более, что она всегда была трусихой, и я предложила остаться с ней. Она с радостью согласилась. Если бы я знала, что нам придётся пережить в эту ночь, я бы ни в коем случае свою кандидатуру не предлагала и Ксюшу бы оттуда забрала! Всё было как обычно, ничего странного. Конечно, было немного не по себе: в соседней от нас комнате стоял гроб, в котором лежала тётя Рита. Перед сном мы немного поболтали с Ксюшей, пообсуждали всякую ерунду, чтобы отвлечься и решили, что пора бы и спать. Спокойным сном мы проспали, думаю, всего пару часов, пока в кромешной тьме и тишине я услышала, как Ксюша, кажется, встаёт с дивана. — Ты куда? — спросила я сонным голосом. — Пить хочу, в горле пересохло. Приду сейчас, — ответила Ксюшка, надевая тапочки. То, что произошло потом, больше напоминало дурной сон. Неторопливое шарканье Ксюшиных тапочек по коридору в сторону кухни, затем тишина... а потом я услышала, как моя подруга спотыкаясь и громко топая, бежит обратно. Она пулей запрыгнула на диван и тут же вся завернулась в одеяло. Я не поняла, чего это она? — Ксюх, ты чего как слон топаешь? — выразила я своё недовольство. Ксюша никак не могла ответить. Я слышала, как она быстро дышит и кажется, сейчас заплачет. Я отодвинула одеяло от её лица. — Ты чего? — спросила я. — Там тётя Рита! Говори тише! — шёпотом ответила мне Ксюша. У меня по спине побежали мурашки. Может, она так решила пошутить? Только какие шутки, когда в соседней комнате лежит покойник? Это уж совсем неуместно. — Ксюш, тебе показалось, наверное, — с надеждой в голосе предположила я. Но сразу после моих слов я услышала, как по кухне кто-то ходит. — Нет! Там она! Я подошла к кухне и вижу, она там из угла в угол ходит... дышит ещё так тяжело! Страшно до смерти! Что делать теперь? — прошептала мне Ксюша. — Сейчас я встану и включу свет, — решительно сказала я. — Нет! Сейчас шуметь только будешь! Вдруг она решит сюда зайти! Нет уж, не уходи! Не оставляй меня одну! — со слезами на глазах сказала Ксюша. Мне стало плохо от её слов. Если бы не шум в кухне, я бы может подумала, что Ксюша просто перенервничала и всё это ей показалось. Потом послышалось кряхтение... так кряхтела тётя Рита, когда была чем-то недовольна, но сил кричать у неё не было. Я просто онемела от страха. Ксюша сидела рядом завёрнутая в одеяло и тихонько плакала. Потом мы прислушались и услышали, как кто-то вышел из кухни и направился в комнату, в которой стоял гроб. Затем тишина. Тихо было минут десять. За это время мы потихоньку стали приходить в себя и думать, как нам быть дальше, но вдруг мы услышали грохот! Она била своей тростью по полу и по стенам (трость как раз стояла рядом с гробом). С каждым ударом звук становился всё громче, а моё сердце было готово разорваться от ужаса. К звукам ударов присоединились какие-то несвязные, хриплые причитания. Кажется, это был голос тёти Риты, только какой-то слегка искажённый, как сквозь помехи. Всё это происходило в обстановке полной темноты и разрывавшейся страшными звуками тишины. Мы были словно в вакууме. Минута казалась вечностью. И я, и Ксюшка сидели ватные от страха и даже не могли закричать. В несвязной речи, что мы слышали из соседней комнаты, можно было уловить лишь несколько более-менее понятных слов: «Не уйду», «Всех переживу» и нецензурщину. Затем снова затишье. Только теперь мы уже не ждали, что на этом кончится, а предчувствовали, что сейчас будет продолжение. И не ошиблись. Мы услышали, как она не торопясь идёт к нашей комнате. Тут-то действительно такой ужас одолел нас, что волосы на голове зашевелились! Ксюшка буквально вцепилась в меня от страха и что-то попискивала. Она словно искала во мне защиту. А какая от меня защита, когда мне самой страшно до безумия? Она всё приближалась к нашей комнате. Шаги становились всё громче. Её тяжёлое дыхание и кряхтение теперь было слышно совсем отчётливо. Я знала, что она вот-вот войдёт в нашу комнату, что она уже рядом и мы через считанные секунды увидим её. Я поняла, что не переживу, если увижу это. Я закрыла глаза и стала читать про себя «Отче наш». Я не знала точных слов молитвы, говорила от себя. В тот момент больше ничего не оставалось. В комнату собиралась нагрянуть покойная тётя Рита, а мы были беззащитны против неё. И вот, когда её кряхтение было уже совсем рядом, я всё-таки открыла глаза и увидела в коридоре тёмный силуэт. Это была её сгорбленная фигура, чёрная, как сама ночь. Она стояла у самого порога спальни, сжимая в руке свою трость, которой только что барабанила по комнате, в которой умерла. Это кряхтение, эти бессвязные фразы... я почувствовала, что вот-вот потеряю сознание от увиденного. Тётя Рита шагнула через порог и тут же исчезла. Вместе с ней исчезли все страшные звуки, которые её сопровождали. Квартира погрузилась в прежнюю тишину. Не знаю, сколько мы ещё так просидели с Ксюшей в темноте. Мне казалось, что прошло больше часа. Я ещё долго вглядывалась в черноту коридора, пытаясь разглядеть там что-то, чего там быть не должно. Но всё было тихо, и в какой-то момент я всё-таки набралась храбрости и включила свет. Кроме нас двоих больше никого в комнате не было. Мы включили свет во всех комнатах в квартире. Всё было на своих местах, следов чьего-то присутствия не было. Трость всё так же стояла рядом с гробом, словно никто её брал. Разумеется, больше мы не уснули. До утра просидели с включённым светом в спальне, где совсем недавно к нам порывалась зайти тётя Рита. Ксюша долго плакала. Такого ужаса мы в жизни не переживали. У меня так быстро стучало сердце, что казалось, оно вот-вот разорвётся. Пережили мы ту ночь, потом пережили похороны, на которые пришли всего пару человек, и постарались побыстрее забыть кошмар, который с нами случился. Что-то спасло нас тогда, и мы были этому безумно рады. С тех пор прошло уже много лет. Наша с Ксюшей жизнь очень изменилась после пережитого ужаса. Многое мы переосмыслили. Теперь по жизни мы стараемся быть добрее, терпимее к людям. Мы уже видели, к чему приводит человеческая злость."
Расскажу свою историю. Я в тот момент тоже сильно испугался. Учился еще в школе. Лет 20 назад это было. Как раз по всем каналам мозги промывали НЛО, экстрасенсами и прочей мутью. Ехали с семьей ночью на машине по загородной трассе. За рулем отец, рядом мать, я на заднем сиденье с младшим братом, который спал. Ночь, тишина, музыка негромкая играет, движения по трассе почти нет. И вот в какой то момент я вижу, как впереди на дороге, на пригорке стоят 3 фигуры. Стоят прямо посередине дороги и на фоне звездно-лунного неба отчетливо видны их силуэты. Две высоких и одна поменьше. Две ноги, крупное тело, рук нет (или просто не видно их на фоне темного тела), большая голова без шеи. Вернее шея есть, но она шириной с саму голову. И что самое страшное и ужасное - светящиеся глаза. Стоят не двигаясь и смотрят в нашу сторону. Ждут нас, значит. Машин других нет, ночь, лес вокруг.... жути на меня это нагнало приличной. Я начал паниковать, спрашивать у родителей, что это. В ответ они лишь пожимали плечами. Но отец не притормаживал, а смело ехал прямиком к этим зловещим фигурам. В итоге, когда мы доехали до этих фигур........ что это было, есть предположения?
Наверное что то техническое. Какая нибудь с/х или энергоустановка. Ну или что то другое но в этом направлении.