9 штук, 10-я цветная в три ряда стояли в актовом зале. И там я чуть поучаствовал До сих пор дома в тумбочке, правда самодельный, но с тех ещё времён.
Чет тема заглохла. Все уже вспомнили чтоль? Склероз похоже старческий у местных дедков. И Грека ниче не подбросит для размышлений. Я вот вспомнил еще резину на колесья. БЛ-85 - на все случаи жизни. И летом и зимой и ниче не случалось почти. Щас вон набаловались менять резину 2 раза в год. А аварий вон еще больше стало, попутных.
Был у нас в начале 90х кооператив "шинник" по наварке протектора.Брали лысую,лишь бы не рваная была резину,наваривали,и ничо,ездили.На колесо грамм по 600 грузиков приходилось
Роман с Ямой Оригинальный текст воспоминаний Александра Мостовщикова о пивной «Ладья» Плотник дядя Вася меж берез и сосен, Как жену чужую, засосал ноль-восемь. Эти полные любви к родной природе строфы я впервые услышал в Яме от корреспондента газеты «Лесная промышленность», в которой употребление алкоголя было поставлено на научную основу. Вообще, пивная на углу Столешникова и Пушкинской улицы (ныне Б. Дмитровка) для многих стала местом встречи с прекрасным. Партия и правительство решили на исходе 70-х, что спаивать народ можно и нужно, и проблема опохмела встала с неотвратимой остротой. Падения в Яму избежать было нельзя. В эти тягостные часы, когда в редакциях начинались секретариатские планерки, в Яму опускался «Труд», вплывал «Водный транспорт», доставлялись «Известия», слышались децибелы «Гудка». Сюда же стекалось местное народонаселение с признаками тяжелого алкогольного отравления, командированные и любители утреннего пивного старта. Чтобы попасть в длинный, разделенный на две половины зал, надо было проделать ряд манипуляций: отстоять небольшую в ту пору очередь, сдать верхнюю одежду в гардероб, попасть в заветное ограждение, ведущее к кассе, заплатить за выбранную закуску и разменять на двугривенные энное количество рублей. Гарнир к пиву, скажу я вам, поначалу был хилый. О вобле, раках, соленых сухарях и речи быть не могло. Поэтому, получая тарелку с пахнущей рыбьим жиром ставридой, надо было краем одного заплывшего глаза искать свободное место, а краем другого — шарить по столам на предмет обнаружения пустых емкостей. С одной кружкой вставать в хвост к автопоилке не имело смысла, ибо в этом случае плавный процесс поглощения напитка превращался в бег на короткие дистанции. Прижав к груди порожние чаши, клиенты Ямы начинали с демонстрации гигиенических навыков. Некультурные мыли емкости в автомате, белая же кость устремлялась в уборную, находя ее по запаху. Там и происходило отмывание стекла от слюны предшественника, передавшего эстафету. И вот он, заветный сосок, пара двугривенных, светло-желтая струя и скользкий стол с тарелкой. Первая — залпом, вторая — быстро-быстро, третья — крупными глотками. Личность того, кто первым произнес слово «яма», не установлена. Но пьяницы 60-70-х были склонны к образному мышлению. Большинство алкогольных заведений размещались тогда ниже уровня мостовой, и их называли то Дети подземелья, то Три ступеньки вниз. Яма же была самой удачной находкой, поскольку в своем названии отражала не столько географию, сколько внутренний мир посетителей и персонала. В Яме все знали, что по другую сторону стены с вожделенными сосками стоят дозирующие аппараты, которые настраивают в пользу заведения работники пивной, одетые в синие халаты. Жидкое подвальное пиво обильно содержало в себе воду из-под крана и соду для имитации пенности напитка. Но никому и в голову не приходило, что хозяин заведения, милейший Толя Крапивский, любит некоторых журналистов и поэтому иногда пускает их в небольшую комнату, куда приносят хорошее пиво и отборные креветки. Там неоднократно сиживал и я. И, замечу, это было не самое плохое время. Журнал “Столица” №2, 1997 год
Грека найди такую картинку, чтоб были столы с кружками пива и горой сушеной воблы на них. Старики понастольгируют.
А я со школы в кулинарию гонял за блинчиками с мясом! Когда там готовили,запах стаял на всю улицу,ммм